Слепой - Страница 107

107

Вложив в последние слова всю злость на Арлинга, Тереза гордо сложила руки на груди. Она, конечно же, была уверена в том, что ей ничего не грозило. И что Регарди уже проиграл.

Неожиданно Арлингу стало страшно от самого себя. Он не знал, что может сделать в следующую минуту. Почувствовав прилив слабости, Регарди опустился в кресло, сев на большой короб с песком. Внутри что-то затрепыхалось, но вскоре стихло. «Интересно, откуда ей привозят живых насекомых в конце зимы?», – вяло подумал он, сжав бесполезный уже футляр с перчатками. Может, натянуть их на нее силой?

– Зачем ты это сделала, подлая женщина? – спросил Арлинг, не надеясь получить ответ.

– Я люблю тебя, Регарди, – просто сказала Тереза.

– Перестань строить из себя святую! Ты испортила мою жизнь, а ведь у меня было все. Любовь, счастье, друг!

– Друг? Зачем тебе друг? Ты всегда был сам по себе. Когда собрался бежать с этой дурой, ты о ком-нибудь вспомнил? Нет! Ты даже не подумал о том, что бросаешь Даррена и предаешь отца, о себе я уже и не говорю. Ты очень долго водил за нос моего брата, но я уверена, он получил хороший урок и ошибки не повторит. Ты использовал его, как хотел. Даррен был нужен тебе лишь, как слуга, помощник, тебе было плевать на то, что ты поставил крест на его карьере. Это из-за тебя он провалил экзамены в школе! Каково ему сейчас там, в казармах? Пусть ты унизил меня, придумав дикую историю про сапожника, в которого я влюблена, но подумай, каково пришлось ему? Ведь ты выставил его на посмешище перед всей Согдианой! И все ради какой-то ведьмы из Мастаршильда! Жалею, что не успела плюнуть ей в глаза, когда ее жгли на костре!

На этот раз он не разожмет пальцы. Подскочив с кресла, Арлинг схватил Терезу за горло и повалил на стол в поддоны с жуками и бабочками. В комнате резко запахло спиртом. Открытая бутылка опрокинулась на коллекцию, залив едкой жидкостью хрупкие крылышки насекомых. Тереза попыталась закричать, но получился едва слышный хрип, потому что Регарди навалился на нее всем телом, ни оставляя шанса вырваться.

Он не разжимал хватку, а Тереза билась в его руках все слабее. Сейчас она ему верила – никакой фальши, только правда. И заключалась она в том, что скоро в этой комнате кто-то умрет. И это будет не бражник из Южной Родии.

Пытаясь освободиться, Тереза выгнулась всем телом, резко мотнув головой, отчего цветок в ее волосах вылетел из прически и рассыпался красными лепестками по столешнице. Словно кровь выплеснулась из раны, украсив алыми брызгами черную землю. То, что Регарди сначала принял за ткань и стекло, оказалось настоящим цветком, искусно высушенным и собранным в бутон. Он даже вспомнил его название – анемон. Магда собирала анемоны в прошлом августе, собираясь украсить ими могилу погибшей собаки. Цветы смерти и печали. Как не вовремя они попались ему на глаза.

Внезапный приступ стыда и скорби оглушил его, заставив выпустить едва дышащую Терезу и без сил прислониться к стене. Весь план мести был ничтожным и бессмысленным. Потому что Магды больше нет. Убив Терезу, он пройдется ногами по могиле своей любви и предаст ее память.

Похоже, выход был только один. Он знал его с самого начала, но не мог признаться себе в том, что боялся смерти. Зато сейчас он заглянул ей в глаза.

– Держись от меня подальше, – прохрипел он кашляющей невесте и на негнущихся ногах вышел из комнаты.

Глава 11. Прыжки в пустоту

Алебастровые стены дома Пиров приятно холодили кожу, разогретую гонкой по ночным улицам Балидета. Было далеко за полночь. Погрузившись в тревожный сон, город спал, охраняемый армией драганов, которая раскинулась черно-белыми шатрами у его ворот, и богами, милость которых была так переменчива.

Пустота улиц халруджи не нравилась. Ночной город никогда не казался мертвым, сейчас же дорога до Альмас напомнила ему путь к драхмам – могильным башням, которые возвышались за фермами в оазисе Мианэ. Таверны и кормы, которые держали свои двери открытыми до рассвета, настораживали тишиной, улица Белых Лилий, где жили путаны, непривычно пустела, и даже бродяги исчезли с рыночных площадей, служивших им ночлегом. Но заметнее всего было отсутствие нарзидов. В обычные ночи они толпами слонялись по окраинным улицам, до утра распивая пиво и дешевые вина. Нигде не было слышно драк, никто ни на кого не нападал и не грабил. Балидетцы послушно спали. Драганы основательно почистили город, вырвав из него сорняки и корни. Но на очищенной и просеянной от сора земле ничего не росло. Рука завоевателей оказалась слишком тяжелой для легких и плодоносных всходов.

Правда, некоторые сорняки были не под силу даже драганам. Наемные убийцы жили по своим правилам. Их главный бог – деньги – был куда более могущественным, чем добрые и терпеливые боги, которым поклонялись кучеярские семьи. Заказными убийствами занимались многие выпускники боевых школ Сикелии, не нашедшие себя в жизни.

Хамна не была похожа на кучеярку. Едва заметный акцент и курчавые, коротко стриженые волосы выдавал в ней уроженку Шибана. Впрочем, он мог ошибаться. Актриса из нее была отличная. Но каким бы загадочным сорняком не являлась наемница, Регарди был намерен закончить прополку, которая началась столь неудачно. И хотя царапины и ушибы, которые он смазал смолой паучника, все еще зудели, отвар из ясного корня придал силы и обострил внимание. Звуки не сливались, запахи не перебивали друг друга, весь мир ощущался необычайно четко. Ясный корень был хорош, а в больших дозах творил чудеса. Регарди выпил не только наскоро приготовленный отвар, но и мужественно сжевал половину горького корневища, стараясь не думать о последствиях. Они будут потом, когда он убьет Хамну.

107