Слепой - Страница 29

– Отец…

– Не перебивай меня.

– Я не буду жениться на Терезе.

– Почему?

– У меня уже есть невеста.

– Как интересно. Позволь угадать. Кривоносая Пиклодокка?

От удивления Арлинг растерялся. Он не думал, что отец столь наблюдателен. Интересно, откуда он знал Розмарину? Уж не устраивал ли Элджерон смотр дочерей гранд-лордов в поисках подходящей кандидатуры для сына?

– Ее зовут Магда. Магда из рода Фадунов, – сказал Арлинг и встал из-за стола, нарушив все правила этикета. Но сидеть дальше было невмоготу. Слова вырвались неожиданно, хотя до последнего момента он не был уверен, что их произнесет. Кровь прилила к лицу, и ему пришлось залпом выпить стакан сидра, чтобы прийти в себя.

– Сядь, – спокойно велел Элджерон, и в этом спокойствие скрывалась гроза. – Никогда не слышал о такой. Чем занимается ее отец?

«Он мясник, режет куриц и забивает быков», – хотел сказать Арлинг, но промолчал. Лесная фея оказалась в опасности, он чувствовал это интуитивно, уже жалея о том, что не сдержался и назвал ее имя.

– Холгер рассказывал мне, что в прошлом месяце ты встречался с Розмариной Пиклодоккой. Летом у тебя были чувства к дочери гранд-адмирала. В начале года ты пылал страстью к сестре наместника из Грандопакса. Теперь новая пассия? К счастью, пока я не слышал о бастардах, но это может быть вопросом времени. Каждый внебрачный ребенок – нож в сердце твоей будущей карьеры. Ты думаешь, что можешь брать от жизни все, ничего не давая взамен? Шестнадцать лет – это очень серьезный возраст. Это рубеж в твоей судьбе.

– Мне пятнадцать…

– Ерунда. Твой дед женился в четырнадцать лет и прожил с супругой до ста двадцати. Мы долгожители, Арлинг. А жену ему выбрал его отец. Это хорошая традиция рода, и я намерен ее продолжить. В будущем ты будешь мне благодарен.

– Но…

– Спасибо, что согласился отужинать со мной, сын, – официально заявил Элджерон, давая понять, что разговор окончен. – Завтра мы вместе отправимся в столицу. Кстати, какое-то время ты будешь жить при дворе. Седрик уезжает в зимнюю резиденцию во Флерию и хочет, чтобы ты сопровождал его. Можешь пригласить Даррена. Я договорюсь со школой, чтобы тебе перенесли занятия. Кстати, не забудь почитать что-нибудь о творческом поиске в архитектуре Савгойской династии. Будет о чем поговорить с императором.

Элджерон встал и, дождавшись, когда Арлинг завершит глубокий поклон, полагающийся по этикету родителю, покинул трапезную.

Младший Регарди долго глядел ему вслед, после чего подошел к столу и, отыскав среди почти нетронутых блюд хрустальный графин, наполнил до краев стакан из-под сидра. Арлинг выпил водку залпом, однако ненужные мысли не исчезли, и он забрал сосуд в спальную.

Предстояла долгая бессонная ночь раздумий и поиска решений, которые были давно за него найдены.

Глава 3. Семейный совет

Холодное, юркое тело коснулось его щеки, скользнуло по шее и попыталось проникнуть в ухо. Сознание возвращалось с трудом, постоянно срываясь назад, в пропасть с обледенелыми берегами и раскаленным дном. Резко повернув голову, Арлинг услышал хруст хитина и поморщился от боли. Насекомое успело за себя отомстить, оставив на щеке волдырь от укуса, который сразу раздулся до размера грецкого ореха и принялся зудеть с такой силой, что Регарди не сразу удалось переключить внимание на окружающий мир.

Сдвинуться с места не получилось. Он был связан и, похоже, давно. Пробуждающееся тело дало о себе знать покалыванием в затекших мышцах рук и спины.

Где он? Этот вопрос мучил его каждое утро уже много лет.

Запахи и звуки уже рвались в голову, но Арлинг не спешил пропускать их, дробя каждый аромат и шорох на части и отслеживая, в первую очередь, те, которые представляли опасность. Убедившись, что его жизни ничего не угрожало, Регарди позволили себе «осмотреться». Сложив разные оттенки в одну композицию, он поморщился от зловония. Пучок гнилой соломы под носом невыносимо смердел. Впрочем, воняло повсюду. Едва слышная возня крыс и пауков-кровососов, хрустальный звон капель сочащейся сверху влаги, печальные вздохи древних стен, стонущих под своей тяжестью, и глухие бормотания заживо погребенных людей красноречиво говорили о том, что он оказался там, где свобода тела заменялась страданием души, а страх и отчаяние убивали веру, любовь и надежду.

Арлинг знал только одно место, которое пахло и звучало подобным образом. В Балидетскую тюрьму привозили преступников со всей Сикелии – в основном, политических, неугодных имперскому режиму жителей Великой и Малой Согдарии. Рассказывали, что тюрьма была построена в лабиринтах упавшего с неба гигантского камня, который со временем ушел под землю, скрывшись под слоем глины и песка. Но это, конечно, были слухи.

Лезвие, спрятанное в потайном кармане рукава, было на месте. Убедившись, что он один, Регарди с наслаждением освободил руки, но тут же замер, услышав кряхтение рядом.

– Кто здесь? – прошептал халруджи, пряча лезвие в ладони и ругая себя за невнимательность. Все это время человек сидел неподвижно и дышал так тихо, что Арлинг принял его за крысу.

Мерзкое хихиканье раздалось не сразу. Узник зашевелился, забулькал и, наконец, разразился хриплым смехом. «Наверное, если я посижу здесь пару недель, буду смеяться также», – подумал Регарди, отодвигаясь в сторону.

– Какой ловкий, – неожиданно внятно пробулькал сокамерник. – Отдай железку!

– Какой глазастый, – парировал Арлинг. – Подойди и возьми.