Слепой - Страница 72


К оглавлению

72

Халруджи чувствовал этот страх. Уже час он лежал на полу своей комнаты, слушая, как пробуждается дом, и, понимая, что мир изменился. В последнее время перемены случались часто. Шаги прислуги, дыхание спящих хозяев, хриплый лай собаки у ворот, голоса прохожих – все звучало непривычно тихо, словно ему на голову накинули толстое стеганое одеяло. Может, он слишком долго пробыл в пустыне, слушая голоса песчаных ветров и палящего солнца?

Сквозь приоткрытые створки окна в комнату влетели мелкие песчинки и тихо заскребли по дощатому полу. Волшебство утра растворялось, уступая место хлопотному дню. День и вправду обещал выдаться суетливым. Арлингу нужно было найти время пополнить запасы лекарственных трав, так как старые пришлось выкинуть. Он не доверял вещам, которые кто-то трогал в его отсутствие. К тому же, новый правитель Балидета, загадочный Маргаджан, вечером собирал во дворце всю знать, чтобы объявить о дальнейшей судьбе города. Вернувшись от Альмас, Сейфуллах заявил отцу, что не собирается ползать на брюхе перед врагами, и напился до беспамятства. Халруджи был крайне заинтересован, чтобы мальчишка хорошо выспался. Сегодня, как никогда, ему не хотелось играть роль услужливого слуги.

Проделав привычные упражнения, он быстро избавился от остатков сна и растер тело мыльным песком. Еще одна странность кучеярского быта, к которой он не смог привыкнуть. Город не страдал от недостатка воды, но балидетцы считали кощунством использовать ее для ежедневного умывания. Обходясь в повседневных нуждах песком и парфюмированными жидкостями, которые использовались для омовения рук перед едой, кучеяры раз в месяц посещали городскую баню, устраивая из мытья настоящий праздник с пиром и ритуальными танцами. Регарди таких увеселений не понимал и периодически «осквернял» городские фонтаны, купаясь в них по ночам, когда удавалось найти время. Дело было даже не в чистоте. Специальный песок, добываемый из устья Мианэ, прекрасно очищал кожу и волосы, но не был способен заменить чувство, которое дарила вода, льющаяся по телу и смывающая грязь, волнения, страхи и беспокойства.

Попытки имана заставить его умываться бычачьей мочой, которая считалась святой водой, охраняющей от болезней и внимания духов, запомнились Арлингу надолго. Когда слуги приносили в дом свежую «святую воду» для умывания, халруджи предпочитал заниматься самой грязной работой, лишь бы избежать противного ритуала. Кроме того, что жидкость перебивала все другие запахи мира, его тошнило от одной мысли, что он мог опуститься до того, чтобы умываться мочой. Дома, на бывшей родине, его подняли бы на смех.

Поймав себя на мысли, что его по-прежнему волнует мнение давно не существующих для него людей, Арлинг нахмурился. Утренний туалет он закончил не в лучшем расположении духа. Несмотря на волны духоты, которые пробивались с улицы, Регарди с сожалением надел длинный кафтан с широким поясом. Он бы предпочел простой жилет на голое тело, но в нем было труднее скрывать «боевой арсенал», который легко умещался в рукавах кафтана и потайных карманах пояса. К тому же, право носить открытые предметы одежды было привилегией балидетской знати, к которой Арлинг не относился. Наряд завершил головной платок и традиционная повязка, закрывающая глаза.

Арлинг уже собирался выйти из комнаты, как вдруг понял, что не один. Резко пригнувшись и выхватив нож, Регарди замер, осознавая, что в очередной раз попался на крючок собственного воображения. Он, наверное, рассмеялся бы, если не был бы так сконфужен. «Видения» случались редко, но всегда заставали его врасплох.

На какой-то миг – кратчайшую долю секунды – ему показалось, что в углу комнаты, как раз в солнечном луче, который пробивался сквозь ставни, стояла Магда. Ощущение ее присутствия было столь реальным, что он едва не бросился ей навстречу. Арлинг отчетливо слышал ее дыхание, запах густых, черных волос, шуршание юбки в легком сквозняке, который всегда гулял на втором этаже дома. Вот она тихонько вздохнула и как будто сделала шаг ему навстречу. Может быть, даже протянула руку. Заскрипев зубами от злости, Регарди выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

Позже он, конечно, пожалел о своем поступке. На грохот прибежал Майнор, и утро было испорчено словесной дуэлью с управляющим. Зная, что кучеяр непременно нажалуется Сейфуллаху или его отцу, Арлинг извинился, и, стерпев долгий монолог об отличие драганов от кучеяров, основная суть которого сводилась к тому, что первые жили и будут жить, как свиньи, направился в комнату мальчишки. Да, пожалуй, ему стоило поторопиться с пополнением лекарственных запасов. Возможно, они понадобятся скорее, чем он думал.

Запах перегара Арлинг услышал еще раньше, чем звук храпа, который издавал молодой организм младшего Аджухама. Раньше Сейфуллах никогда не позволял себе напиваться дома. Или Рафика был слишком занят, чтобы вмешаться, или времена действительно менялись.

Кивнув стражнику у покоев Сейфуллаха, Арлинг постучал. Он не надеялся разбудить мальчишку с первого раза, но взламывать дверь или проникать в комнату через окно не хотелось. Через четверть часа храп прекратился, и недовольный голос призвал небесные силы обрушить самум на голову несчастного, который осмелился его разбудить. Узнав халруджи, Аджухам не подобрел, заявив, что собирается спать до обеда, и велев Арлингу проваливать, пока его не выпороли.

Такой расклад Регарди устраивал. В распоряжении у него был как минимум час, который можно было потратить на свои нужды. Например, сходить на рынок за травами. «Или навестить имана», – подсказал внутренний голос, но халруджи его проигнорировал. Наверняка, учителю уже рассказали, что Арлинг вернулся в город, а так как за эти несколько дней иман до сих пор не дал о себе знать, значит, для встречи не было веской причины. Халруджи должен проявлять терпение. Даже если его тревожила судьба дорогого ему человека.

72